Неправильный демон - Страница 59

На этом раздача плюшек не закончилась. Поднялось лидерство, описание было какое‑то длинное и путанное, сводилось к тому, что кто‑то из воинов решил пожертвовать собой ради своего сюзерена, жертва была ненапрасной, а месть скорой. Перескочило на вторую ступень достижение "ритаулист", добавив 2 % к эффективности ритуалов.

От изучения логов меня отвлёк подошедший Табор. Выслушав его, вспомнилась расхожая фраза: "есть две новости — хорошая и плохая, с какой начать?"

Хорошая новость была о трофеях. В бою с гвардейцами младшего лорда мои демоны потеряли почти все тарчи, изрубленные клинками противника, источенные магией еретиков, да и часть гизарм, пришлось выбросить, сталь оказалась изъедена кровью демонов. Зато, доставшиеся нам от противника, щиты превосходили тарчи по всем характеристикам. Высокие, чёрные скутумы* (ростовой щит с центральной ручкой и умбоном, применялись в римских легионах.) с шипом на выступающем по центру умбоне* (металлическая бляха — накладка полусферической или конической формы, размещённая посередине щита, защищающая кисть руки воина от пробивающих щит ударов. Под умбоном часто находится ручка, за которую воин держит щит), превосходили изделие гномов по всем параметрам. Из чего сотворили мастера Инферно эти щиты, я не представлял, больше всего материал был похож на расплавленный и застывший камень или на сверхпрочный хитин. Кроме щитов мы получили еще и нагинаты, превосходившие, выкованные из трофейных клинков, гизармы в той же степени, в которой скутумы были лучше тарчей. Жаль, содрать доспех с противника не получилось, он представлял единое целое с телами воинов.

Кроме оружия мне достались небольшие абсолютно черные, буквально впитывающие в себя свет, кристаллы, определяемые системой как осколки камней хаоса — видимо то, что осталось от взорвавшихся камней, ограничивавших пентаграмму призыва. Для чего нужны эти кристаллы я не имел ни малейшего понятия, но на всякий случай ссыпал все в инвентарь.

На этом хорошие новости закончились. Среди плохих, были тяжелые ранения Крита и Алтрамы. На мальчишке висел двенадцати часовой дебафф "без сознания", на Крите восьми часовой "тяжёлые раны", и тот и другой были не то, что не бойцами, даже передвигаться самостоятельно не могли.

Но дело требовалось доделать, поэтому, оставив с ними Искру, пару гвардейцев, и пяток импов с одной гончей в качестве разведчицы остальным отрядом выдвинулся к появившемуся на карте пятну, подсвеченному системой как скит демонопоклонников.

Всех семерых выживших еретиков взял с собой, они почему‑то до сих пор определялись как нейтральные войска — загадка, которую я надеялся в скором времени разрешить.

Марш — бросок через лес вымотал меня окончательно, тяжело спустившись с кошмара, оперся на гизарму, которую забрал у одного из своих гвардейцев. Чёрный демонический конь лишь насмешливо фыркнул, и перевел взгляд на открывшийся вид. Впереди лежала холмистая долина, заросшая молодыми липами и багульником. Деревья и кусты сбегали к самой воде, купая в ней руки — ветви, и розовые лепестки маленькими корабликами опускались на синюю водную гладь

Проводник из демонопоклонников жестом указал направление, на вытянутый и чуть изогнутый холм, горевший багрово — розовым пламенем цветущих кустов.

Вновь неловко взобравшись в седло, чем заслужил ещё одно насмешливое фырканье, я отдал приказ двигаться дальше. Гончие привычно заняли свои позиции, вынюхивая опасность, невысокие импы затерялись среди кустов, и лишь башни гвардейцев возвышались над этим цветущим великолепием. А в голове из какого‑то забытого далёка зазвучала старая мелодия Шаинского, а вслед за ней слова Морозова:

Где‑то багульник на сопках цветет,

Кедры вонзаются в небо…

Кажется, будто давно меня ждет

Край, где ни разу я не был.

Возле палатки закружится дым,

Вспыхнет костер над рекою…

Вот бы прожить мне всю жизнь молодым,

Чтоб не хотелось покоя.

Знаю, что будут, наверно, не раз

Грозы, мороз и тревога…

Трудное счастье — находка для нас,

К подвигам наша дорога.

Где‑то багульник на сопках цветет,

Кедры вонзаются в небо…

Кажется, будто давно меня ждет

Край, где ни разу я не был.

Вот только подвигов почему‑то совсем не хотелось, желалось покоя, да и вечная молодость в игре мне обеспечена. А вот от палатки и костерка, как в юношеские годы, я бы не отказался, и чтобы не орава демонов рядом, а старые друзья, которых не видел целую вечность, и какая‑нибудь очаровательная девушка напротив, да горячий чай, булькающий в котелке и пахнущий травяным сбором.

Из мечтаний меня вывел треск ломаемых веток. Лепестки цветов искрами пожара взметнулись в небо и опали на землю, устилая её персидским ковром, а в холме открылась арка прохода, ранее скрытая кустами.

Серые молнии гончих метнулись в проём, сразу за ними туда же протиснулись церберы и застыли по краям, прикрывая от возможных опасностей, следом за ними туда вошла оставшаяся армия, оказавшись в очередной долине, окруженной со всех сторон холмами. Сквозь зелень трав, перепрыгивая с камня на камень, бежал звонкий озорной ручей, чтобы скрывшись среди холмов, укрывающих долину, вынырнуть где‑нибудь у озера и скатившись с горки, присоединить свои струи к его водяному простору.

Демонопоклонник снова показал вперед, на центр поляны, и первым отправился в том направлении. Отряд и без моих приказов образовал поисковый порядок, и все же нападение мы прозевали. Вокруг взметнулось и тут же опало черное пламя, обозначив посреди разнотравья долины огромную гексаграмму, внутри которой оказался отряд. На каждом из лучей звезды стояла безликая чёрная фигура, а мои войны оказались заключены, каждый в свою n — грамму, из которой по каким‑то причинам не мог выбраться. И лишь я и семёрка пленных еретиков оказались свободны, хотя кошмар подо мной тоже не мог сдвинуться с места.